Дрянь погода - Страница 16

А в полночь из гостевой комнаты донесся вопль. Августин верно догадался: миссис Лэм обнаружила его коллекцию черепов. Сидя в кровати с одеялом до подбородка, она смотрела на стену.

– Я подумала, мне это приснилось, – сказала Бонни.

– Пожалуйста, не пугайтесь.

– Они настоящие?

– Друзья присылают – в основном из-за границы, – ответил Августин. – Вот этот – рождественский подарок от проводника в рыболовном лагере в Исламораде. – Не зная, как Бонни отнесется к его хобби, Августин извинился, что испугал ее. – Кто-то коллекционирует монеты, а я вот – артефакты судебной медицины.

– Части тела?

– Не свежие, нет – препараты. Вы не поверите, как трудно достать хороший череп.

Обычно после этой фразы женщины бросались к двери. Бонни даже не шелохнулась.

– Можно посмотреть?

Августин снял один с полки. Бонни повертела его в руках, словно мускусную дыню в бакалее. Августин улыбнулся – ему нравилась эта леди.

– Это мужчина или женщина?

– Мужчина, около тридцати. Гайанец, примерно 1940 года. Поступил из медицинского института в Техасе.

Бонни спросила, почему у черепа нет нижней челюсти. Августин объяснил, что она отваливается, когда разлагаются лицевые мышцы. У большинства старых черепов она отсутствует. Взяв череп за глазницы, Бонни вернула жуткую реликвию на полку.

– Сколько их у вас всего?

– Девятнадцать.

Бонни присвистнула.

– И сколько женщин?

– Ни одной, – ответил Августин. – Все – молодые мужчины. Так что вашей красивой голове нет повода волноваться.

От шуточки Бонни закатила глаза и спросила:

– Почему только мужчины?

– Напоминают, что я тоже смертен.

– Вы что, из этих? – простонала Бонни.

– Бывает, мне кажется, что жизнь пошла псу под хвост, и я прихожу сюда и думаю, что произошло с этими несчастными болванами. Взгляд на мир сразу меняется к лучшему.

– Что ж, не самый плохой подход, – сказала Бонни. – Можно я приму душ?

Потом они пили кофе, и Августин передал ей свой разговор с приятелем из ФБР.

– Исчезновение вашего мужа будет считаться похищением лишь после того, как поступит достоверное требование выкупа. – Августин выделил слово «достоверное».

– А как же сообщение на автоответчике? И голос другого человека?

– Разумеется, они прослушают запись. Только должен вас уведомить: у них сейчас нехватка людей. Многие агенты серьезно пострадали от урагана и сейчас на больничном.

Бонни возмутило такое безразличие к судьбе Макса. Августин объяснил, что неугомонные мужья частенько используют стихийные бедствия как прикрытие бегства от жен. Драгоценные силы и средства неоднократно тратились на то, чтобы выследить их в квартирах, домах и на яхтах любовниц. Соответственно, все поступающие после урагана заявления о пропаже супруга встречают с ледяным скептицизмом.

– Будет вам, мы только поженились! – воскликнула Бонни. – Макс не способен выкинуть подобную штуку.

– Люди могут струсить, – пожал плечами Августин.

Бонни перегнулась через стол и стукнула его, но Августин успел прикрыться. Потом попросил ее сесть и успокоиться. Щеки миссис Лэм пылали, глаза горели.

– Я хотел сказать, ничего нельзя исключать, – поправился Августин.

– Вы же слышали того человека на автоответчике!

– Слышал. И вот что думаю: если он всерьез похититель, то почему такой позер? «Не обольщайся, Макс». Потом влезает в разговор: «Я люблю тебя, Бонни». Чтобы уколоть вашего мужа, понимаете? Пусть чувствует себя дерьмом. – Августин подлил им обоим кофе. – Есть тут что-то очень странное. Только это я и хотел сказать.

Бонни пришлось согласиться:

– Зачем ему оставлять свой голос на пленке…

– Совершенно верно. Либо этот парень непроходимо тупой, либо неимоверно наглый…

– Или ему на все плевать.

– Значит, вы тоже это уловили.

– Это жутко.

– Я не так уж в этом уверен.

– Не начинайте! Макс не прикидывается!

– А что он там говорил про звонок Питу насчет рекламы «Мустанга»? Это условный код или что? Если б меня похитил какой-нибудь маньяк, мне бы и в голову не пришло заботиться о рекламных делах. Я бы думал только о том, как спасти свою шкуру.

Бонни отвела взгляд.

– Вы не знаете Макса. Он трудоголик.

Августин отодвинулся от стола. Обычно его не привлекали женщины, которые ни с того ни с сего лупят по морде.

– Что будем делать? – Руки Бонни подрагивали, и она держала чашку в ладонях. – Помните тон этого человека?

– Ну да.

– Согласитесь, он не обычный похититель. Что же он такое?

Августин покачал головой:

– Откуда мне знать, миссис Лэм?

– Можно Бонни. – Уже совершенно успокоившись, она встала и затянула пояс на халате, который ей одолжил Августин. – Может, вместе мы сможем его вычислить.

Августин вылил в раковину остатки кофе.

– Полагаю, нам обоим надо поспать.

Они шли к дому Тони Торреса, и Эди спросила, нет ли у Щелкунчика секундомера.

– На кой?

– Хочу засечь, как скоро этот мудила попытается меня трахнуть.

Щелкунчик, наяву грезивший о том же, сказал:

– Ставлю, что он начнет подъезжать через пару дней.

– Через два часа.

– И что ты будешь делать? Десять штук на дороге не валяются.

– Ты свою бабу подначивай. Я скорее глаза себе выколю, чем дам этой свинье до меня дотронуться, – угрюмо сказала Эди. Какая деградация – от свидания с Кеннеди к домогательствам торговца трейлерами.

– А если не отстанет?

– Свалю.

– Да, но…

– Слушай, если тебе так нужны деньги, сам с ним и трахайся, понял? Из вас выйдет прелестная парочка.